Виктор Мережко - Крот 3. Сага о криминале
– Посмотрим, – похлопал его по плечу отец. – Все может быть. Посмотрим…
Парни в «фольксвагене» при появлении Грэга вздрогнули и приготовились.
Длинноволосый огляделся, на бегу закурил, заспешил за угол.
– За ним! – приказал старший в «фольксвагене». – Будем брать!
Мотор форсированно взревел, машина рывком понеслась в сторону бегущего Грэга. От внезапного в ночной тишине рева двигателя парень на секунду замер, увидел, что к нему несется автомобиль, отчаянно бросился бежать.
«Фольксваген» летел прямо на него. Грэг выскочил на тротуар, перемахнул через цветочную клумбу и завернул за угол к стоявшему здесь «жигулю».
Кулиев мгновенно оценил ситуацию, выпрыгнул из автомобиля, выхватил пистолет, приготовившись к бою.
Когда следом за отчаянно бегущим Грэгом из-за угла выскочил «фольксваген», Кулек, не раздумывая, нажал на спусковой крючок пистолета. Затем еще и еще.
«Фольксваген» занесло и бросило на припаркованные на обочине автомобили. Из него выскочили люди.
– В машину! – заорал Кулиев, выстрелив еще раз, и запрыгнул в салон. – На всю железку!
Один из преследователей упал. Раненого тут же подхватили. Прозвучали ответные выстрелы.
«Жигули» с визгом сорвались с места и помчались в серую темноту пустынной улицы.
Кулиев прижимал пистолет к животу, нежно гладил.
– Не подвел, детка… Чувствовал… Знал… – Посмотрел на Грэга. – Вот и началась у нас веселая жизнь, парень. Скучать не придется.
Никитка проснулся, испуганно смотрел на взрослых. Кулек дотянулся до него, силой заставил лечь.
– Все хорошо, малыш. Отдыхай и ни о чем не думай.
Некоторое время ехали молча, затем Грэг сиплым от пережитого голосом спросил:
– Ну и чего дальше?
– Дальше темный лес и волосатый медведь, – нервно засмеялся Кулиев. – Рвем за город, а там посмотрим.
…Трасса была свободной и широкой. Впереди уже алела узкая полоска надвигающегося рассвета.
– До солнца надо успеть, – пробормотал Кулиев. – Подальше успеть.
– А кто это были? – спросил Грэг.
– Ну уж точно не менты. Менты в это время дрыхнут.
На той же скорости проскочили мимо поста ДПС, дежурный выскочил было с жезлом наперерез, но «жигуленок» вихрем пронесся мимо него.
Утро неотвратимо наваливалось на тающую ночь. Все чаще попадались встречные машины, проносились оживающие поселки.
– Остановись, – распорядился Кулиев возле одного из придорожных магазинчиков.
Грэг из салона наблюдал за ним. Кулиев исчез за магазинной дверью, через большое оконное стекло было видно, как он набирает в пакеты продукты.
Грэг достал из бардачка ампулу и шприц, вогнал иглу в вену. Стало хорошо и легко.
Взгляд его упал на лежащий на сиденье пистолет, он аккуратно погладил его, взял, как бы примерился.
Кулек уже спешил обратно. Грэг быстро положил оружие на место, открыл дверцу автомобиля, помог приятелю забросить покупки назад.
Кулиев протянул Грэгу бутерброд, вгрызся зубами во второй.
– Голодный как пес.
– Значит, с бабками мы в заднице?
Кулек оторвался от еды, лукаво подмигнул:
– Поглядим… Пока в наших руках пацан, мы можем крутить вензеля как угодно.
От бессонной ночи слегка слипались глаза, во рту было вязко и противно.
Проехали несколько километров, Кулиев негромко бросил:
– Сворачивай в сторону. Будем ждать ночи.
Грэг послушно выполнил распоряжение.
Дорога была узкой, с хорошим асфальтом, лес становился все гуще.
– Сверни туда, – показал Кулиев на проселок. – Подальше от глаз.
Наконец остановились. Кулиев достал с заднего сиденья пакет с бутербродами, предложил Грэгу. Тот отказался.
Никитка продолжал спать.
Кулек спрыгнул на землю, расстегнул штаны, отошел метров на пять, чтоб помочиться.
Грэг смотрел на его сутуловатую, но сильную спину, на расставленные ноги, на упругую струю мочи.
Неторопливо взял пистолет, направил на подельника. Тот оглянулся, от неожиданности замер.
– Ты что? Браток, ты чего?!
Грэг изо всех сил утопил курок, и из пистолета вырвалось сразу несколько пуль.
Кулек поднял руки кверху, как бы пытаясь за что-то ухватиться, и рухнул на землю.
Никитка от выстрелов проснулся, увидел лежащего на земле неподвижного человека, скуля стал отползать от Грэга подальше.
Тот дотянулся до него, принялся гладить по мокрым свалявшимся волосам.
– Теперь нормально. Теперь все хорошо… Поедем в Москву, и ты увидишь мамку… Не бойся, все страшное позади. Не бойся, парень.
Герман в бешенстве расхаживал по комнате. Подошел к двум стоявшим перед ним крепким парням.
– На войне я бы пустил вас в расход! Без суда и следствия! Вот этой рукой! Просрать такое дело! Элементарное дело!
Парни молчали.
– Что теперь делать? Где их искать? И вообще – информация вышла из-под контроля. Ею уже заинтересовались менты!
Утром Пантелеева вошла в свой рабочий кабинет, села за стол, с ходу набрала номер.
– Господина Маргеладзе. Просит Нина Пантелеева… – Подождала, когда Вахтанг возьмет трубку. – Здравствуйте.
– Здравствуйте, рад вас слышать. Через два часа я со своими юристами у вас, – сказал Маргеладзе.
– Не стоит беспокоиться. Сделка отменяется.
– Как отменяется? – Маргеладзе был искренне ошарашен.
– Я передумала продавать акции.
– Но я ведь все подготовил.
– Я готова компенсировать затраты, если таковые были. Извините меня, – сказала Нина и положила трубку.
Встала, прошлась по кабинету, после колебания достала из шкафчика бутылку виски, налила рюмку, выпила.
…Маргеладзе подкатил на черном «мерсе» в сопровождении охраны к «Мандарину» буквально через полчаса после разговора с Пантелеевой. Взял громадный букет роз, быстро покинул автомобиль, уверенно и с силой отодвинул охранника на входе, зашагал наверх.
Секретарша поднялась, чтобы остановить его, но он молча прошел прямо к двери кабинета Нины, без стука толкнул.
Пантелеева как раз разговаривала по телефону, увидела ввалившегося в кабинет гостя, бросила в трубку: – Извините, я перезвоню. – Жестко посмотрела на Маргеладзе. – Что случилось? Почему вы врываетесь в кабинет без предупреждения?
– Когда мужчина идет к женщине с цветами, никакая сила не может его остановить. – Вахтанг передал ей цветы, поцеловал руку.
Нина положила букет на стол, холодно спросила:
– Я вас слушаю.
– Это я вас слушаю, – столь же жестко ответил Вахтанг.
– По-моему, я вам все сказала по телефону.
– А я ничего не понял. Я ведь не мальчик, чтоб мной можно было манипулировать. Я снял деньги, немалые деньги, зарядил на оформление все службы и вдруг получаю пощечину.
– Повторяю, я готова возместить ваши убытки.
– Финансово – да. Морально – вряд ли. Кому вы решили продать акции?
– Никому. Я оставляю их у себя.
– Неправда. А выкуп сына? Вам ведь нужны деньги?
– Я решила этот вопрос.
– Вам дают деньги? Тоже под акции?
– Нет. Никаких денег. И никаких акций. Похитители определены, сегодня они будут задержаны, а мой мальчик возвращен.
– А вы хоть понимаете, что вас дурят? Преступно дурят… Пользуясь вашей бедой. И ни сына, ни денег вы не получите. Вы это понимаете?
– Вы все сказали? – Нина подошла к двери.
– Нет, не все… Во-первых, я не прощаю, когда меня кидают. Никогда не прощаю и никому! А во-вторых, человек, которому вы верите… слепо верите… он как раз и является главным виновником вашей беды. Он похитил вашего сына!
Лицо Нины стало белым.
– Врете! Уходите отсюда!
– Я уйду! Сейчас уйду! Но вы никогда не простите себе той ошибки, которую сейчас допускаете! Этот господин… вы знаете, о ком я говорю… делает все возможное, чтобы разорить вас и завладеть всеми вашими деньгами и акциями. Это не мужчина, это чудовище! И вы скоро убедитесь в этом!
Маргеладзе покинул кабинет так же стремительно, как и вошел. Нина постояла в растерянности некоторое время посреди кабинета, подошла к столу, взяла цветы и выбросила их в окно.
Вахтанг сел в «мерседес», набрал по мобильному номер.
– Петр Петрович? Вахтанг беспокоит.
– Здравствуйте, дорогой, – ответил Грязнов. – Что случилось?
– Ничего не случилось… Просто хочу поинтересоваться. У вас, по-моему, остались хорошие связи в органах?
– Кое-что осталось.
– Тут есть вот какая неожиданная информация… Вы, конечно, слышали о похищении сына Пантелеевой?
– Конечно слышал. А что, нашли этих негодяев?
– Да, нашли.
– Кто же это?
– Наш общий друг.
– Не понимаю, о ком вы, – переспросил Грязнов.
– Есть у нас один общий очень большой дружок… Брат, можно сказать.
Петр Петрович даже поперхнулся.
– Неужели? Кузьмичев, что ли?
– Да, его подлых рук дело. Этой сволочи… – подтвердил Маргеладзе.
